Что такое святость и как ее достичь

Что не имеет отношения к святости?

Очень многие считают, что святость – это подвижничество, чудотворение, чудотворение, прозорливость. Иногда называют и смирение, но, подчас, кажется, сложно определить однозначно, что оно означает. Потому что в истории святых мы видим, что даже великие подвижники находились в прелести. Они видели, до чего же они хороши. Многие попадались, на этом. Почему? Смотрите, какие подвижники! Ясно вам? Худющие щеки, даже проваливаются, огненный взор! Достоевский изумительно показал это в образе лжестарца Ферапонта.

Оказывается, само по себе подвижничество святостью не является. В нем можно очень далеко уйти от Христа и от святости. А чудеса? Все не так просто, как кажется. Об этом говорил Сам Христос Спаситель:

«Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных» (Мф. 24:24).

Критерий чуда тоже не надежен. Но если вы об этом кому-нибудь скажете, вас побьют камнями! Вы что?! Чудо – значит святой! Вот такой примитивизм, полное непонимание основ духовной жизни, полное незнание того, что говорят святые отцы о явлении святости.

Ведь, с одной стороны, именно благодаря чудесам христианство устояло в эпоху гонений. Христа распяли, христианство было объявлено религией вне закона. Христиан казнили, терзали зверями, огнем, распинали на крестах. Благодаря поразительным чудесам, которые они творили, христианство устояло. Потому что в него входили и входили люди, которые видели эту божественную силу, исходящую от учеников. Это одна сторона. И вдруг сторона другая: какие-то ложные знамения и чудеса, которые могут обольстить «несчастных питомцев», ищущих именно чудес и больше ничего.

И действительно совершаются лжечудеса, это факт. Христос не случайно предупреждал. А святые отцы как об этом писали! Преподобный Кассиан Римлянин говорил:

«Чудеса, вызывая удивление, мало способствуют духовной жизни человека».

Даже истинные чудеса. Ложные вообще уводят человека неизвестно куда. Но даже истинные чудеса, «вызывая удивление», редко способствуют изменению в жизни человека.

Сказывается первый грех первых людей. Суть его в том, как бы без труда вынуть рыбку из пруда. Сорвал плод – все в порядке. Прикоснулся к святыне – и жду исцеления. Христианство призывает к труду над самим собой: потрудись, человек, тогда Бог тебе поможет. Нет, извините, я не такой глупый! Я вот сейчас миром с иконы помазал и все в порядке, моя селезенка исцелилась. Вот что нам нужно.

Разве идем не к святыне? К святыне. А что ищем? Языческих ценностей.

Три разряда святости

Ученик Сократа Платон говорил:

«Простые вещи не поддаются определению».

Ведь когда мы определяем, то мы определяем через что-то известное, а здесь как определишь?

Вы чувствуете, куда я веду. Не зная, что такое святость, пока мы не увидим человека, не можем и сказать, что он святой. Но если мы не сможем говорить об этом, не будем, по крайней мере, указывать вектор, направление, то во что превратится наша христианская жизнь?

Есть уж говорить о святости, то попытаюсь указать на три интересных ступени или разряда святости. Вы наверное думаете, что я сейчас скажу мученики, преподобные, святители? Ничего подобного! Я хочу сказать совсем не об этом.

Цель нашей жизни — обожение

Когда мы читаем книги великих святых, мы находим в них интересное греческое слово «теозис», по-русски «обожение». Что это такое?

Это понятие можно отождествить с известными словами преподобного Серафима Саровского, который говорил, что цель христианской жизни состоит в стяжании Духа Святого. Что такое это стяжание? Разве мы в Крешении не получаем Его? Что же еще нужно стяжать?

Оказывается, этими словами выражается своего рода конечная точка, цель, которая, с одной стороны, сама по себе отстоит от нас бесконечно, как бесконечен Сам Бог, а с другой стороны, находится рядом, потому что «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:22). Так далеко или рядом?

Покаяние – отправная точка

Чтобы понять этот момент, нужно говорить о том, как приобретается святость. Общие основания этого пути даны в творениях святых отцов. И если попытаться выстроить линию, наметить хотя бы пунктиром некоторые основные моменты, то первым пунктом нужно назвать искание человеком смысла жизни, искание истины, искание святыни жизни. Душа ищет святыни, а не этой грязи, суеты и пыли, в которой мы живем. Человек хочет вырваться. Где приобрести эту святыню и в чем она состоит?

Жизни улетает секунда за секундой, все приближается к последней точке, о которой мы не хотим думать. Но человек умный задумается:

«Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?».

Помните, что писал Пушкин? Надо же, человек великосветский, он понял, почувствовал:

«Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум».

Вот оно, начало, точка, с которой можно сдвинуться и пойти к той цели, о которой мы говорим, к святости. Дальше уже человек невольно начнет читать: где, что, как понять? Он усвоит Евангелие, посмотрит, к чему оно призывает. Он увидит, что главнейшим моментом в жизни на этом пути является покаяние.

Удивительная вещь! Мы ни минуты не живем так, как должно. И грехов, собственно, и нет. Ну, так, кое-что. Оказывается, покаяться не так просто. Нужно немного увидеть. А чтобы увидеть, надо сопоставить свою жизнь с тем, что является эталоном жизни.

Говорят, что в парижском подвале хранится эталон метра. Когда надо отмерить столько-то сантиметров, необходимо приложить эталон. Тогда можно видеть, точно ли отмерено. Эталон должен быть.

В своей основе Евангелие предлагает эталон. Оно не расшифровывает очень многих вещей. Это есть в святоотеческих творениях.

И сколько ищущих людей познавали, во-первых, Евангелие, во-вторых, начинали читать святоотеческие творения, становились на путь покаяния. Без покаяния нет духовной жизни. Ибо что такое покаяние? Это осознание, что я совсем не тот. Я думал, что я лучший в мире. Но оказалось, что это совсем не так.

Святые отцы предлагают замечательные средства, указывают путь. Покаяние возникает из видения только своей греховности, элементарного наблюдения за собой. Когда человек что-то делает не так, он постоянно обращается к Богу с молитвой о прощении.

Видите, с чего начинается путь. Но с чем он сопряжен? С молитвой. Нет религии там, где нет молитвы. Религия вся в этом, в молитве происходит контакт. Если мы не нажмем выключатель, света не будет. Этот выключатель и есть молитва, обращение ума и, насколько возможно, сердца человека к милующему Богу.

Понуждение себя к правильной жизни по заповедям, а не по общечеловеческой морали, нас утешает. Знаете, какие мы святые по общечеловеческой морали? Никого не убивали, не грабили, представляете? Особенно не пьянствовали, не изменяли – простоя святые! Общечеловеческая мораль – это крупицы самой грубятины. А христианство о чем говорит?

Христианство учит воздержанию

Не тщеславься, не превозносись, не будь алчным, не завидуй — все это внутри меня. Никто не видит, кто я есть на самом деле, а моя душа наполнена, как Ноев ковчег, всяких чистых и нечистых животных. Вот на что обращает внимание христианство. Оно призывает очищать душу от этих гадостей, просит человека заглянуть внутрь. И этот путь обращения к своей душе, путь покаяния, молитвы, сопряжен часто с воздержанием. Потому что христианство призывает хотя бы немножко, хоть иногда, ну хоть постом поставить во главу угла свой ум, а не чрево.

Помните, как Иоанн Лествичник назвал 14 Слово? «О любезном для всех и лукавом владыке чреве». Кто кем командует? Христианство приучает человека хоть немного владеть собой, дать первенство духовному началу в себе, а не физиологическому.

Великое утешение от Господа

Путь, постепенного видения того, кто я есть на самом деле, путь покаяния, который совершается внутри меня, этот духовный процесс, постепенно углубляясь, приводит к двум вещам. Первое: все большее видение, насколько мы духовно больны. Второе: то, что мы слышим в каноне преподобного Андрея Критского, — радостнопечальный плач. То есть наряду с видением своей поврежденности, молящийся получает от Господа утешения, внутренние наслаждения, даже радость.

Понять это очень просто. Человек болеет. У него температура, боль. И вдруг принимая соответствующие лекарства, он начинает видеть, как болезнь утихает. Радость-то какая!

Этот духовный процесс и происходит в человеке. Наряду с все большим видением открывающейся болезненности нашей природы, больше открывается и любовь Божия к человеку. Он начинает убеждаться, что Бог есть любовь, что Бог не наказывает, а готов оказать милость в любой момент, нужно только к Нему обратиться.

Этот процесс приводит человека к большему смирению. Он, наконец, убеждается, кто он есть на самом деле, и рукою смирения получает действительные благодать, радость, мир, любовь к другим людям.

Более того, если человек увидит себя таковым, то по мере этого видения у него начинает закрываться рот от осуждения других. Как я, пьяница, могу осуждать другого пьяницу? Разве вор осуждает другого вора? Разве в больнице, один больной, у которого болит печенка, будет осуждать другого, у которого болит селезенка? Разве это возможно? Помогайте друг другу!

Так и здесь, при видении себя, видении этой болезни, того, что я в любой момент могу сделать что-то не так, я со снисхождением, с великодушием, а затем и с любовью начну относиться к другим людям, видя их неправые поступки.

Один из величайших православных святых Макарий Великий был назван отцами «земным богом». За что? За то, что относился с величайшей любовью к самым отпетым негодяям.

Слышите, чего достигает человек при правильной духовной жизни? Почему достигает этого? Не просто так, как это нам показывают в буддизме, где человек сам развивается и становится белым слоном. Помните, Будда говорил:

«Я сам всего достиг, я сам все познал, я сам получил нирвану, я — Он».

В христианстве не так. Я вижу, что Бог, Который является врачом, помогает мне, и моя душа соединяется с Ним. Он вливает Свою любовь в мою душу и она наполняется этим величайшим благом, которое может быть в душе человеческой.

Так происходит постепенный процесс, который именуется процессом обожения, когда люди достигают вселения Духа Божьего в свою душу.

Осипов А.И.