«Церковь – закваска в этом мире»

Когда возникло христианство, апостолы вынуждены были проповедовать по всему миру, чтобы обратить к вере людей кажется уже верующих. Неверующих тогда были единицы скептиков и философов. Все были верующие. Тем не менее вдруг Христос посылает Своих учеников:

«Идите, научите все народы…» (Мф. 28:19).

О ком же они должны проповедовать? О Боге, конечно. Правда, странно: верующим – и проповедовать о Боге? Интересно.

Мы возвращаемся к этому. Мир уходит от Бога. Дело даже не в том, верит или не верит человек в Бога. Я читал в одной книжке, что «и бесы веруют, и трепещут» (Иак. 2:19), и остаются бесами. Значит, дело не только в вере.

А что внутри?

Обратившись к истории христианства до настоящего времени, можно увидеть следующую картину. Видели скрипку в футляре? Футляр может быть изумительным, стоить невероятных денег, быть усыпанным драгоценными камнями. А внутри? Или ничего, или разбитая скрипка с порванными струнами.

«Смерть Бога» может оцениваться совершенно по-разному. Речь даже не о том, верят в Бога или нет. Ведь по данным статистики, до сих пор большинство человечества все-таки верит в Бога. Но в какого? Кто говорит, что это какая-то магическая сила, кто предполагает, что высший интеллект. Сейчас уже говорят про сверхкомпьютер, представляете? Ну и что? Он сам по себе, мы сами по себе. Верят неизвестно во что.

Когда же мы говорим о христианах, то вспоминаем скрипку, которая должна быть в этом футляре, но или ее там не оказалось, или она совсем негодная. Данное миру христианство, которое было положено в тесто мира как закваска, постепенно и неотвратимо умирает. С закваской происходит что-то неладное. Что подразумевается под закваской? Церковь. Тесто – мир, Церковь — закваска в этом мире.

Если с тестом происходит что-то не то, мы обращаем внимание на качество положенной в него закваски. Многие события, происходящие в мире, свидетельствуют о том, что что-то произошло внутри. И речь идет, прежде всего, о Церкви. Есть опасности, которые стоят перед Церковью. Церковь с ними борется, но они нарастают.

«Расцвет», закончившийся кровью

Знаете, что творилось перед революцией 1917 года в духовных школах? Если вы прочитаете заметки митрополита Вениамина (Федченкова), да и не только его, вы будете потрясены.

Светские историки говорят, что в начале XX века Церковь была в расцвете. Потрясающее количество храмов, монастырей, священнослужителей, монашества. Об этом можно прочитать даже в церковных книгах. А что писали святые, которые видели состояние Церкви?

В чем причина? О чем плакали и рыдали все святые, начиная с прп. Серафима Саровского? Игнатий (Брянчанинов) пишет:

«Монашество совсем уже не знает, что такое умное делание. Где вы найдете человека, который бы занимался умным деланием? Оно потеряно».

Тот, кто был монахом, благочинным большого Петербургского округа, говорит:

«Я за свою жизнь встретил только одного-двух монахов, которые знали, что такое умное делание».

А без умного делания, говорят все святые, нет и монашества.

К концу существования Российской империи архиепископ Иларион (Троицкий) даже с негодованием пишет:

«Что же такое происходит?! Не знаю, что делать!».

Кажется, внешне все было великолепно. Но, как и говорили святые, это великолепие будет во мгновение ока сметено с лица земли, если не произойдет духовного возрождения самой Церкви. Под Церковью в данном случае разумеется народ, верующие. Я не говорю сейчас о высшем значении этого слова, о Теле Христовом, нет. Под Церковью мы разумеем нас с вами.

Такой была ситуация. Перед 1917 годом великие остатки, последние могикане, которые еще были, исполнили духовный долг, который несет на себе Церковь. Несмотря на все трудности, гонения, пытки, убийства, они не отрекались от Христа. Почему? Думаете, не было отреченцев? Конечно, были, и немало! Думаю, если сейчас вдруг произойдет что-то подобное, подойдут с автоматом, скажут в тюрьму, и у нас найдется немало людей, которые ответят: «Стреляйте, но я никогда не отрекусь!». Но будет и другое.

Что такое богословие?

Чем отличались все наши школы, начиная с Киево-Могилянской академии, возникшей в начале XVII века, затем Московская духовная академия и другие? Любой человек, которому поручат что-то незнакомое преподавать, начнет искать учебники. У нас учебников не было, их взяли откуда? У католиков и протестантов. Правда, начали исправлять там кое-что. Но дело даже не в учебниках. В чем заключалась сама богословия, начавшегося у нас? В книжных рассуждениях — подчас хороших, подчас неудачных. Суть богословского образования до сих пор состоит в том, чтобы набить голову большим количеством информации. Перепутали образование с воспитанием. Это имеет огромнейшее значение и для светского образования.

Задача духовных школ заключается в том, чтобы открыть путь духовной жизни. Но мы, а за тысячу лет до нас и Запад, свели богословие к чисто внешнему, формальному изучению. Сердце осталось в стороне. Богословие превратилось в чисто светскую науку, которая занимается религиозными вопросами. Это одна из светских дисциплин. А душа где? Где «совершенство чистоты», которое и есть начало богословия? Нет этого.

Богословие пошло по мирскому, чисто внешнему, умственному или, как говорил Феофан Затворник, «умовому» изучению христианских истин. И приобрели столько много знаний, что могли соревноваться с познаниями бесовскими, потому что бесы все знают. Например, в МДА был такой профессор, который никогда даже крестного знамения на себя не налагал. Ну что вы, он же выше этого! Но написал очень интересные книги.

Где еще занимались истинным богословием? В монастырях. Но только в тех, в которых действительно изучали духовный путь жизни человека по святым отцам.

Вот в этом отклонении богословия от пути духовной жизни и воспитано все наше священство. Личный духовный подвиг остался в стороне. Духовную жизнь подменили чисто внешним, научным изучением Библии.

О чем рассуждают люди с такими колоссальными познаниями языков – древнегреческого, латинского, сирийского? О футляре. Оказывается, все знание Библии состоит в том, где, что и как написано, как это понимать. А еще, исходя из того, что в протестантизме основным положением является solo scriptura («только Писание»), что случилось? Рассыпались как горох. Помню, спросил в Америке: «У вас, наверное, их десятки?». Отвечают: «Ошибаетесь, профессор. У нас сотни разных протестантских конфессий». Потому что «только Писание».

Consensus patrum – суть православия

Что было оставлено у нас и что является самой сутью, фундаментом православия? Кто лучше всех мог понимать слова Христа? Обратите внимание, в Евангелии сплошь притчи. Христос редко когда что-то говорил прямо, Все образы, метафоры, приточный язык. Кто лучше всего мог Его понять? Только те, кто действительно жил по Христу, то есть святые.

В чем особенность православия? Где найти критерий правильного понимания любого вопроса, касающегося веры или жизни? У нас в православии есть принцип, который звучит по-русски как «согласие отцов». В этом согласии по важнейшим вопросам и заключается истина. Потому что кто же лучше знает Бога, кроме святых?

«Чистые сердцем» Бога узрят (Мф. 5:8).

А богословие и есть боговедение, боговидение.

В настоящее время только православие сохраняет этот принцип. Оно еще держится, хоть уже начинают раскачивать. Вон сейчас мне в ужасе прислали выступления некоторых православных священников с сибирского православного молодежного форума. Это протестантизм чистой воды!

Что должно быть основой и корнем нашей веры? Держаться обеими руками за учение святых отцов. Не богословов, не философов, даже не иерархии, потому что они такие же, но святых отцов, потому что они познали, увидели Бога.

Кстати, это великолепно показали Вселенские Соборы. Посмотрите, сколько там собиралось людей, как тщательно они изучали творения святых отцов! И только тогда выносили решения. По этой причине постановления Вселенских Соборов для нас имеют важное значение. Это согласие святых отцов, а не просто собрания богословов. Когда собираются богословы, они спорят вовсю, гром и молнии бывают. Но не богословы, не философы, не рацио находит истину, а только путь правильной духовной жизни.

Жить по Евангелию

Главнейшим вызовом современности является то, что сейчас происходит ослабление духовной жизни, интереса к ней, хотя богословием еще многие интересуются. Но эта духовная жизнь является закваской. Что значит духовная жизнь, о чем идет речь? Это чрезвычайно важно для всех, и прежде всего для Церкви, чтобы она оставалась Церковью.

Внешнюю сторону мы можем очень легко понять. Например, быть милосердным, помогать другим людям, построить дом, храм. Легче гору свернуть, чем победить хотя бы одну, самую грязную мысль в своей душе. Это же скрыто, это только во мне, никто не видит. Я внешне могу быть чуть ли не святым, а что у меня внутри творится?

Духовная жизнь — это борьба со страстями. Почему борьба? Потому что любая страсть, любой грех, ранит, буквально убивает человеческую душу. Невольно вспоминается начало проповеди Василия Великого, когда он о говорит:

«И не зарождалось в душах человеческих более пагубной страсти, нежели зависть».

Одна уже зависть съест человека. А тщеславие? Под корень рубит все его добрые дела. Деятельный человек, батюшка, внешне так много делает. Но если он при этом тщеславится, если он доволен собой, все рубится под корень. Одна только эта страсть тщеславия убивает в человеке все духовное, подумайте только! Какая духовная жизнь, если я тщеславлюсь, горжусь, завидую?

А если подумать об осуждении? Один человек рассказывал, что долго искал, как же узнать, есть ли в нем гордость. Казалось, что нет. А потом у него спросили, осуждает ли он кого-нибудь. Ну, да. А что значит осуждение? Это значит, что ты видишь себя не таким, как те, которые делают плохо: воры, мошенники, честолюбцы, льстецы. Ты не такой, иначе бы так не рассуждал.

Пьяницы друг друга никогда не осуждают, а, напротив, дружат, они великолепно понимают друг друга. Здесь же я осуждаю всех, и церковных, и светских, сверху донизу. Я понимаю лучше, чем они. Я вижу лучше их. Я умнее их. Настоящая гордыня. О какой же духовной жизни здесь может идти речь? Что такое духовная жизнь? Борьба с этими страстями и страстишками. Никакая форма тут не спасет, будь ты трижды профессор или священник.

Без молитвы невозможно ничего!

Окажется, молитва может быть не только пустословием, но и навредить душе. А почему? «Я хожу в церковь постоянно, понятно? Там и поют, и читают. Я стою и мечтаю. Так хорошо, так хорошо! Так молитовка идет! Пришел и не заметил, как служба кончилась. Вот это да!».

Никакой молитвы. Молимся только, когда что-то случится. Тогда уже вопим, как делали все язычники. Когда касается плоти, тут да. А молитва о грехах? Ну, что вы! О каких грехах? Я подойду, поисповедуюсь батюшке, а то еще и напишу лист, отчет о проделанных грехах, а сам в магазин сбегаю, пока он почитает мои грехи. Это называет исповедь. Молитвой называется прочитать «тра-та-та-та-та, аминь». Правда, какому богу я читал, и сам не знаю. Настоящее язычество. Как мантры в индуизме. Только в колдовстве и в магии надо точно произнести соответствующие слова. Но там же дьяволу говорят, а здесь что?

Молитва должна совершаться с вниманием. Рассеялся – вернись опять. Сто раз рассеялся — сто раз и вернись! А то уже вошло в практику вычитывание молитв, где уже о самой молитве речь не идет. Какая может быть духовная жизнь? Никакой. Потому что без молитвы невозможно ничего. Молитва – это связь с Богом. Только в молитве можно с Ним соединиться. А здесь мы все просто перечеркиваем: отбарабанили — и все в порядке.

Главный вызов в мире сегодня — это уровень христианской жизни. Церковь есть закваска мира. Но мы знаем, какая беда пришла на Западную Церковь и постепенно надвигается на нас.

Осипов А.И.