«Мы прекрасно понимаем, что не понимаем»

Почему наука не может быть достоверной

Основные гносеологические (гносеология – наука о познании, часть философии) выводы, проистекающие из современного научного и философского знания, очень точно выразил Вернер Гейзенберг:

«Значения всех понятий и слов, образующиеся посредством взаимодействия между миром и нами самими, не могут быть точно определены. Поэтому путем только рационального мышления никогда нельзя прийти к абсолютной истине».

Наш русский физик Ахлибинский подвел итог тому, что говорит современная наука о познании:

«Развитие теории познания показало, что никакая форма умозаключений не может дать нам абсолютно достоверного знания».

Как приговор.

Оказывается, никакая форма умозаключений не может дать абсолютно достоверного знания. Речь идет о естествознании, ведь наука сама по себе охватывает все виды деятельности человека. В данном случае мы говорим о естественных науках: физике, химии, астрономии, биологии, геологии.

Выводы этих крупнейших ученых – первый рубеж современной науки. Что будет дальше, мы не знаем. Фейнман писал:

«Вот почему наука недостоверна. Как только мы начнем говорить о том, что должно быть, чего мы не знаем, мы делаем предположения. Эти предположения всегда являются только предположениями, а не знаниями. И из многих предположений только некоторые оправдываются впоследствии».

Вот какой оказывается реальная, объективная ситуация. Естественнонаучные знания находятся в предположении, создании теории, различных моделей, дискуссий. Вот где нет толерантности, так это в науке. Если там будет толерантность, науке можно заказывать гроб. Во что превратится наука, если не будет дискуссий, настоящей войны, серьезного анализа?

Толерантность касается только межчеловеческих отношений. Если вы считаете, что Солнце вертится вокруг Земли, это ваше право, я его уважаю. Но когда дело касается области рассуждения, я скажу, что ваша точка зрения ложна. Кстати, ложным является и убеждение, что Земля вертится вокруг Солнца, потому что оказывается, вращается не только Земля, но и Солнце, а также вся солнечная система и даже весь космос.

А что же дальше? Можете себе представить, где конец Вселенной? Нет. А бесконечную Вселенную можете представить? Нет, где-то должен же быть конец. Вот насколько наш макромир, наши законы, наши представления могут соотноситься с другими реальностями.

Средневековые ученые, например, никак не могли понять такой простой вещи, что совокупность всех натуральных чисел равна своей части, допустим, своих четных чисел. Забыл, что одни законы для конечных чисел, другие — для бесконечных. Совсем другие законы и выводы.

Кстати, я привожу этот пример потому, что это касается и богословия.

Бога нельзя разобрать на части

Можно было бы бесконечно расширять эту область иллюстрациями. Кстати, очень важно знать то, о чем мы сейчас говорим. Хочу обратить ваше внимание на то, что говорит богословие по поводу возможностей познания Бога. Я приведу несколько мыслей очень авторитетных святых отцов, которые покажут нам любопытное тождество выводов современной науки и изначального богословия. Это невольно наталкивает на мысль, что истина не имеет времени, она всегда одна и та же.

Более всего мне нравится мысль преподобного Симеона Нового Богослова:

«И оплакивал род человеческий;
Так как, ища необычайных доказательств,
[Люди] приводят человеческие
Понятия и вещи и слова,
И думают, что изображают Божественное естество,
То естество, которого никто ни из Ангелов, ни из людей
Не мог ни увидеть, ни наименовать».

Помните, я цитировал Гейзенберга? Действительно, а как мы определим, что такое душа? А что такое время? Помню, однажды я купил книжку «Направление времени». Так ничего и не понял. Но и сам автор сознается, что это трудно сказать. Вам также никто не скажет, что такое пространство. Уж не говорю, что такое дух, кто такой Бог, что такое истина? Помните, Пилат не стал даже слушать Иисуса Христа, а просто бросил Ему:

«Что есть истина?» (Ин. 18:38),

и пошел. Древнегреческая философия уже разуверилась в этом. Софисты так блестяще подорвали авторитет многих философских положений, что и говорить об этом нечего.

Откроешь догматику, там все по полочкам, Господь Бог раздроблен, все расписано. Ну, молодцы! Как ловко! Невольно вспоминаются слова из Гете:

«Иль вот: живой предмет желая изучить,
Чтоб ясное о нем познанье получить,
Ученый прежде душу изгоняет,
Затем предмет на части расчленяет
И видит их, да жаль: духовная их связь
Тем временем исчезла, унеслась!».

Это изумительно, до чего доходили делением, членением на части. Например, Петр Могила, деля все богословие на три части (веру надежду и любовь), говоря о любви, приводил 10 ветхозаветных заповедей. Это раздел о любви! Вдруг показать 10 ветхозаветных заповедей, которые говорят:

«Люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего» (Мф. 5:43).

Вот это заповедь о любви!

Все писали точно с западных учебников. Недаром архиепископ Василий (Кривошеин) говоря о богословии митрополита Киевского Петра Могилы, сказал, что он был одним из самых прокатолических писателей Церкви. Действительно, одна сплошная схоластика.

Очень возможно, что здесь проблема с переводом. Может быть тайной? Ведь обратите внимание, в священническом Служебнике написано: «Тайные молитвы». И как это многие поняли? Что да не услышит их кто-нибудь из тех, кто не посвящен в священство. Но здесь подразумеваются не тайные, а глубоко таинственные молитвы! Содержание этих молитв вызывает мороз по коже, до чего они потрясающие. Эти молитвы надо бы слышать всем! Тогда совершенно другое ощущение от литургии, другое ее понимание. Надо чаще обращаться к молитвам, которые читает священник во время евхаристического канона. Такой глубины, такой силы, такого потрясающего ощущения святыни редко где найдешь!

Так вот, «Великое таинство Вочеловечивания». Речь идет, конечно, не о Таинстве, а о том, что вочеловечивание Бога всегда останется тайной. Сама эта тайна все же пребывает совершенно сокрытой и не познаваемой никаким разумом.

В мегамире мы тоже видим такие сокровенные вещи, такие тайны, что только удивляемся и не находим понятий, чтобы передать это своим языком. Просто нет таких понятий и все.

Например, я смеюсь и спрашиваю у физиков: «Какие волны? Чего вы еще придумали?». А они говорят: «Алексей Ильич, не знаем, как описать, нет понятий в нашем языке, чтобы можно было выразить то, что так вдруг неожиданно открылось!».

Бога можно только пережить

Какие выводы можно сделать из наших рассуждений?

Первый и очень важный вывод: если даже в области познания материального мира мы встречаемся с тайной, то никаких претензий не стоит адресовать христианству, когда оно говорит, что Бог Троица – это тайна.

У нас нет других слов, кроме тех, которые дал нам Бог. Мы прекрасно понимаем, что не понимаем, что все эти представления подобны тому, как объяснять цвета слепому. Нажимают «до» первой октавы и говорят, что это красный цвет, «ре» — зеленый, «ми» — голубой. Понятно?

Наши слова взяты из этого мира. Как же ими описать совершенно другие реальности? Все эти понятия, которые мы употребляем в богословии, являются только некими векторами, призывающими человека к уподоблению Богу, к участию в божественной жизни через правильную жизнь. Тогда начнется постижение Бога, которое невыразимо с помощью наших слов, потому что невыразимо и переживание.

Бог есть любовь. Это невозможно описать, можно только пережить. В человеке есть внутренние способности познавать, все же слова и понятия есть только векторы, которые показывают, куда и как идти, чтобы понять Бога. Мы не можем подходить к познанию Бога с точки зрения здравого смысла, того, к чему привыкли, нашего мирка, понять океан из своего болотца.

Это главнейший вывод, который важен и для нас, и для каждого, кто хочет познакомиться с христианством. Таким людям нужно объяснить, что есть некие условия, с помощью которых мы можем говорить о Боге как таковом.

О способах познания и описания Бога

Есть два способа описания Бога. Апофатический, то есть отрицательный, заключается в том, что мы ничего о Боге сказать не можем. Все, что мы скажем, будет искажением, потому что мы будем говорить словами этого мира. Это кажется верным по существу, ведь

«Бога не видел никто никогда» (Ин. 1:18).

Но если бы мы стали на такую точку зрения, мы бы себя лишили Бога.

Мы должны говорить о Боге хотя бы применительно к нашему убожеству. Это метод катафатический, положительный: Бог есть добро, а не зло, истина, а не ложь, любовь, а не ненависть. Мы не можем описать любовь, добро, истину, но мы их чувствуем и понимаем хотя бы в нашем примитивном смысле. Таким образом, дается направление пути, где мы можем стать соучастниками божественной жизни, познать Бога.

Катафатический метод познания, наше богословие, — это необходимый инструмент, без которого просто невозможна религия. Апофатический, отрицательный метод умозрительно утверждает что по существу мы о Боге действительно ничего не можем сказать. Это хороший фон. Но нам приходится говорить о Боге, чтобы имела место религия. Это способ описания, а не познания Бога. Как у нас часто в книжках ошибочно пишут: «Апофатический и катафатический методы познания Бога».

Есть два способа познания Бога. Один — рациональный, — это наше богословие, когда мы называем Бога личным, всемогущим, триипостасным. Этот метод познания дает нам общее представление о Боге. Но по существу единственным методом познания Бога является духовный, религиозный опыт, правильная жизнь. Другого способа просто нет. И все наши богословские знания будут ничто, мыльные пузыри, если они не приводят нас к жизненному опыту, не подвигают нас к тому, чтобы мы могли начать жить по заповедям, в молитве и покаянии. Если этого не будет, все наше рациональное богословие ничего не стоит, ноль.

Говорят, злейшими атеистам были те, кто прошел духовную школу, что-то узнали, изучили, и потом начинали издеваться, больше ничего. Кстати, бесы все знают (не верят, а знают) и остаются бесами. Вот рациональное познание Бога без приобщения к Нему. Оказывается, богословие может стать для грешного человека бесовщиной, сделать его бесом, когда он только одним умом запоминает какие-то там истины, а сам и пальцем не двинет к тому, чтобы не осуждать, не завидовать, не лгать, не притворяться, и прочее.

Осипов А.И.