О правильном понимании смирения и любви

Я бы хотел обратить ваше внимание на выяснение таких понятий, которыми пользуются не только христиане, но и представители других религий, да и не только религий. Понятий, которые оказались в настоящее время в высшей степени многозначными и подверглись серьезным искажениям. Речь идет о двух фундаментальных понятиях христианства: смирении и любви.

Смирение связано с познанием себя

Под смирением во внешнем, не церковном мире, подразумевается что-то карикатурное. Это некая забитость, пассивность, пресмыкательство, раболепство и так далее. Очень важно обратить внимание на то, что же действительно подразумевается под словом «смирение», когда мы говорим о правильной человеческой жизни. Потому что правильная христианская жизнь есть правильная человеческая жизнь.

Есть несколько уровней понимания состояния смирения. Наиболее важное и серьезное заключается в следующем: правильное смирение, которое присуще православию, — это то состояние, которое возникает у человека на пути познания себя.

По мере понуждения себя к исполнению заповедей Евангелия и покаяния человек постепенно все больше начинает видеть себя. Он убеждается в том. насколько трудно быть человеком.

Ньютон открыл закон тяготения, который называют закон Ньютона. Разве это его закон? Это закон природы. Когда Паскаль и другие делали открытия – разве это их законы? Нет, это объективно существующие законы. Так и христианство предлагает объективно существующие нормы правильной человеческой жизни.

Человек, который понуждает себя жить по-человечески, по нормам и законам существования, которые открыты нам Богом, прекрасно понимает, как великолепны нормы христианской жизни, но начинает ловить себя на том, что не может по ним жить.

Не лгать – не может. Не лукавить, не объедаться, не завидовать — не может. И так далее. Стоит только обстоятельствам сойтись соответствующим образом, чтобы он оказался прямо перед лицом надлежащей ситуации, происходят срывы за срывами. Причем, суть даже не в том, что сорвался, а в том, что если сейчас он этого не сделал, как-то удержался, то понимает, что в нем это живет. Он может сорваться в любой момент.

Вот к чему приводит опыт понуждения себя к правильной человеческой, то есть христианской, жизни. Познание себя, ощущение того, что природа человеческая больна, — это познание опытное, не рациональное. Не одно «умовое», как говорил епископ Феофан (Говоров), а опытное познание создает в человеке соответствующее состояние того, что он понимает: «Не могу сделать хорошо, и не могу не сделать плохо. Кто же я есть?».

Это состояние осознания себя и есть то, что можно назвать состоянием начального смирения. Оно даже не связано ни с каким человеком. Речь идет не о том, что я перед кем-то смиряюсь. Я вижу себя и понимаю, кто я, какова моя природа. Я убеждаюсь в своей природе, и в своей воле, разуме, в своей силе.

Начальное смирение крайне необходимо, потому что является основой, почвой, благодаря которой и только на которой Господь затем дарует особое состояние благодатного смирения.

Никакого отношения к раболепству, пассивности, забитости, пресмыкательству начальное смирение абсолютно не имеет. Но что оно дает? Я перехожу к другому фундаментальному понятию христианской духовной жизни – к любви.

Любовь вырастает на почве смирения

Состояние смирения открывает мне, что все остальные, с кем я сообщаюсь, больны так же, как и я. Может быть, у них выпирают посильнее другие болезни. У меня рог слева, у него справа. Только и всего. Болезни могут быть разные, но больны все.

Как же я буду относиться к другому больному, видя себя больным? Совершенно очевидно, как. В больнице больные друг друга за болезни не осуждают. Чем более тяжело болеет человек, тем больше ему помогают. Лежит старушка, не может ничего, так все бегут ей помочь. Почему? Потому что она совсем не может ничего. Чем тяжелей болеет человек, тем больше к нему сострадания, внимания и, наконец, любви.

Вот откуда рождается истинная любовь. Она появляется только на почве истинного смирения. Там, где нет смирения, нет истинной любви. Там, по крылатому выражению Павла Флоренского, «переодетый эгоизм», а не любовь. Или, как говорил Тертуллиан, «красивый порок».

Лучше сказать, где нет смирения, там не любовь, а себялюбие, эгоизм. Я люблю кого-то до тех пор, пока он мне чем-то доставляет удовольствие. Характером, языком, общением – неважно, чем.

Есть хорошая народная поговорка:

«Возлюбил волк кобылу — оставил хвост да гриву».

То есть мы любим себя, а не его. Малейшее прекращение со стороны человек того, что мне приносит удовольствие или удовлетворение, и я уже его не люблю.

Посмотрите, во что часто превращается даже обычная человеческая любовь, когда она основана на эгоизме. Только что клялись в вечной любви, через месяц уже делят последний целлофановый пакет. Сколько ужасных случаев! Несколько месяцев жизни, полгода — уже расходятся. Где же ваша любовь? На чем она была основана? Каждый искал, что он или она будет мне доставлять удовольствие, служить. Потому что в основании не было христианского смирения.

Христианская, то есть правильная человеческая, любовь — истинная, прочная, порождающая жертву и подвиг, — основана на познании себя, на смирении.

Но есть и другие виды смирения, которые очень важно знать.

Примеры ложного смирения

Святые говорят о бесовском смирении в аду. Да, есть и такое. Попробуй не смирись! Тебе сразу дадут кнута по соответствующему месту. Взвизгнешь со всеми копытами и рожками. Там дисциплина жесткая, смиришься, голубчик. Видимо так могут смирять в тюрьмах и концлагерях. Смирение перед силой, перед властью.

Лжесмирение искажает и душу самого человека, льющего эту отвратительную сладкую патоку, создает зловоние вокруг себя. Это бесовское смирение перед силой, властью, перед теми, от кого человек жаждет что-то получить, перед какими-нибудь спонсорами. Причем губят тоже их, вместо того, чтобы показать образ человека, демонстрируют жалкую карикатуру, развращая себя и прочих.

Еще один вид лжесмирения – тот, который отцы называют прелестью.

Хороший пример есть у святителя Игнатия (Брянчанинова).

Говорят, есть смирение паче гордости. Смирение, проистекающее из «умового знания» о том, что человек должен быть смиренным, что истинные подвижники и христиане должны быть смиренными. И вот уже такой видит, насколько он стал свят, а потому должен изображать и смирение. То есть он даже не то что лицемерит, а настолько проникся осознанием своей святости, что играет в смиренного человека.

Наконец, есть смирение фарисейское, когда это просто обман и ложь. Смирение изображается ради того, чтобы показать свою праведность перед людьми.

Видите, сколько видов лжесмирения? Все, находящиеся в прелести, играли в смирение. Все фарисействующие делали то же. Многие изображают смирение перед старшими, сильными, богатыми, властными. Все это — беда.

Истинное смирение приобретается на пути внутренней жизни, внутренней работы над собой. Правильная внутренняя работа над собой приводит человека к соответствующему внешнему поведению, которое выражается в подчинении дисциплине того места, где человек находится. Причем, можно подчиняться, не погрешая, не лицемеря, а из полного осознания того, что это необходимо. И это будет правильным отношением.

Можно подчиняться, раболепствуя и боясь силы, наказания, а можно подчиняться по совести. Правильное отношение человека к окружающей действительности выражается в дисциплине его внешней жизни, а не только внутренней. Лучше сказать так: при внутренней жизни обязательно будет и внешняя.

То же самое относится и к любви.

Примеры ложной любви

Если истинная любовь нарождается у человека на почве правильного смирения, то лжелюбовь вырастает на почве совершенно другой. Основная ее почва – эгоизм, то есть любовь к себе, и стремление к наслаждениям. Вот эти два опорных пункта, на которых рождается лжелюбовь. Каждый из них приводит людей к тяжелым последствиям.

Человек сам наказывает себя, когда он не следует пути, указанному христианством. О любви сейчас говорят все. Созданы целые религиозные концепции, например, бахаи. Восторги и любовь. Сколько подмен настоящей любви!

Особенно неприятна и опасна та лжелюбовь, которая пропагандируется христианами. Я не говорю о мирской любви — там все понятно, открыто и откровенно.

На наших глазах ребятишки начнут мучить кошку, и мы можем даже слезы проливать от тех страданий, которые она будет переносить. Это же естественное чувство, вложенное в нас по своей природе своей. Такая любовь присуща всей твари.

Помните, у Тургенева есть интересный рассказ, как бежала легавая собака, и у нее на пути оказался птенец, Вдруг подскочил воробушек, встопорщился своими крылышками, стал на пути. Пес постоял и отошел. Спас воробей своего воробьенка.

Это естественная любовь, свойство природы. Но это не та любовь, о которой говорит христианство. Их нельзя смешивать.

Христианская любовь говорит о других вещах. Она о понимании состояния другого человека, того, что все мы больны и нуждаемся в спасении, в исцелении. Она проистекает из сознания того, что я — больной, и другим должен помочь. Это начальная любовь, которая возникает из познания самого себя. Христианство не только не отрицает природной любви, Христос даже чудеса начал с Каны Галилейской. Но не это называется христианской любовью.

Поэтому когда католические и протестантские подвижники говорят о порывах любви, восторгах и так далее, надо понимать, что эти вещи обусловлены совсем другими причинами, они неверны, не созидают человека, а ставят его на ложный путь. Ибо мы все оцениваем с точки зрения вечности.

Праведный гнев отличается от злобы

Христос — идеал любви? А Он кнутом изгонял из храма.

«Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Мф. 11:29).

А лицемерам говорил «змии , порождения ехиднины!» (Мф. 23:33). Видите, какая трезвость?

В связи с этим очень важно различать такие вещи, как гнев и злоба.

Злоба всегда сопряжена с желанием причинить человеку страдания, скорбь, зло в любой форме. Праведный гнев имеет совершенно другую мысль: отсечь у человека то зло, которое его губит. Такой гнев любви, а не ненависти.

Романтическая, естественная любовь не является христианской, но она нисколько не осудительна. Напротив, романтическая любовь, воспитываемая на почве подвижничества, которое мы видим в не православных конфессиях, есть прелесть и заблуждение. Это нужно понимать.

Осипов А.И.